Свое знакомство с парапланом большинство учеников начинает с полета в тандеме с инструктором
«Можешь не лететь, не лети!»_______
Пилот Марсель
Старт
Впервые идея обучаться на параплане зародилась четыре года назад, после полета с инструктором. Но на обучение я шла достаточно долго, чтобы однажды утром внезапно решиться.
Утро выходного дня в начале октября, варю кашу, смотрю в окно, решаю дилемму: работать или поехать кататься на велосипеде. Работать нужно, гонять очень хочется. Понимаю, сила моего желания так велика, что я укачу на весь день, если не изобрету особые тормозящие условия. Компромисс нахожу в том, чтобы поехать по делам на велосипеде, а после взять курс домой к работе. Душевный баланс восстановлен, точка спокойствия найдена. Мешаю кашу дальше, продолжаю смотреть в окно. Причем здесь парапланы, спросите вы? А притом, что в момент, следующий за обретением равновесия, в голове вспыхивает образ параплана, потому что небо голубое – ни облачка. Тогда для меня, неискушенной, это был признак отличной погоды. Я срываюсь к компьютеру, нахожу телефон клуба СпортАвиаСервис, звоню, чтобы узнать, можно ли приехать к ним прямо сейчас. Сердце колотится – а вдруг сегодня не летают? Потом я слышу женский голос, спокойный и ровный. Это была Катя Пипина. Человек с самой что ни на есть парапланерной фамилией: звук, сходный по звучанию и дорогой сердцу парапланериста, издает вариометр. Она утвердительно отвечает на все мои вопросы. Я срываюсь и несусь в Углово. Несусь я конечно в своем сознании, в реальности же все происходит очень медленно: пока приходит 462 автобус, пока он неспешно катит по городу, немного разгоняется на шоссе, потом сворачивает в сторону, во Всеволожск… Мое нетерпение все это время несло меня на космических скоростях далеко впереди машины.
Степан дает ценные указания на тренировке
Приезжаю, воодушевленная, готовая ко всему - с деньгами за обучение, в куртке-непродувайке. Поле полно жизни: летают пилоты, вовсю катают тандемы, все заняты. Я не понимаю, кого можно отвлечь, старательно обхожу парапланы сзади, ибо внимательно изучила инструкцию о поведении на поле. Подхожу к тарахтящему устройству (как выяснилось позднее – смотчик троса), вижу там человека, вроде не собирающегося внезапно взмыть вверх. Им оказался Андрей. Он отправляет меня дальше – к Степану. Я представляюсь, говорю, зачем пришла, а он молча смотрит на меня и не произносит ни звука. Повисает пауза. Я не понимаю (вид дохленький? ростом не вышла? стою где-то, где нельзя? вертится в моей голове). Наконец:
- А куртки другой не было что ли? И где главный аксессуар? (имеется в виду шлем, конечно же).
- Нет, а эта у меня такая хорошая: не продувается, я ее в походе на Баренцевом море протестировала.
- Да нет. Она ж белая. В земле ее сейчас изваляешь всю.
Мне заботливо дают какую-то куртку. Она без молнии. Я настороженно жду встречи с землей и понемногу начинаю замерзать, пока Степан объясняет мне устройство параплана.
«Ничего, - говорит он, - сейчас быстро согреешься».
И вот оно свершилось: я и параплан – мы вместе. Я готовлюсь сделать свой первый передний старт. Я даже почти помню, как правильно держать А-ряды и куда положить свободные концы. Я начинаю бежать изо всех сил по команде на Степана – чувствую за спиной движение. Я отталкиваюсь от земли, как мне было сказано, и вдруг жизнь за спиной прекращается, и резкий рывок срывает меня с места, отбрасывая назад. Бог ты мой, это такая сила у тряпочки с веревочками, что я ей не могу противостоять? Последний раз такое ощущение собственной беспомощности и неспособности что-либо противопоставить другой силе, я испытала, борясь с океанической волной.
Попытка номер два. Затем попытка номер 3… попытка n , когда до меня доходит, наконец-то, что слова “бежать вперед изо всех сил” означают... бежать вперед, а не что-то другое. Я же вместо этого зачем-то подпрыгиваю все время, и сваливаю крыло. К слову сказать, согрелась я задолго до попытки n .
Вот наконец-то крыло над головой, и я его инородность практически не ощущаю, но длится это буквально пару блаженных мгновений, потому что оно заваливается то в одну, то в другую сторону и рывком отдергивает меня назад. Всем, кто прошел через это, знакомы характерные синяки на плечах. Я, конечно, слышу, как Степан мне кричит: “Левую!” или “Правую!”. То есть тяни левую или правую клеванту. Но пока я соображаю, где лево, а где право – момент упущен, крыло упало. Если мне при этом еще говорят: “Левую! Сдвигайся вправо”, то это кранты... К концу своей первой встречи я почти запомнила, где лево, а где право, но вот двигаться не просто, скажем, вправо, а еще к тому же и вперед у меня не получалось. Моментально реагировать на команды инструктора и координировать с ними движения собственных конечностей - космос. И вот я, разогретая донельзя, с дрожью в коленках получаю подарок судьбы - учебный полет с инструктором ради освежения впечатлений, которые четыре года прорастали в глубинах моей душевной жизни, пока спонтанно не вырвались наружу в тот день.
Это был прекрасный полет. В небе в закатных лучах солнца я цеплялась за каждое впечатление: ветер в лицо на затяжке, сначала незаметно, а затем стремительно растущая высота, поражающая воображение трехмерность пространства, в которой мне предстоит научиться ориентироваться. Дуга упругого крыла, несущего двух человек, один из которых был готов выпрыгнуть из подвески от счастья (за второго говорить не буду). Это был торжественный момент моей жизни. Смущало одно: как же мне запомнить, где право, где лево, чтобы прикоснуться к этой красоте движения...
Наземная тренировка - обязательная часть перед первыми полетами
В сильный ветер тяжело переносить крыло даже на земле - оно стремится раздуться и вырваться из рук
Я приезжаю во второй раз. Будний день, на поле практически никого нет. Колдун натянут и трепещет - ветрено. Подхожу к старту, а там – весь в черном новый незнакомый человек. Улыбается, говорит: “Привет, Даша. Я Руслан. Рассылаю всем ученикам смс с известиями о лётной погоде”. Так произошла встреча с “главным”. В тот день я то наподобие Мэри Поппинс взмывала с места вверх, то крыло Пятачком тащило меня по земле. Я слышала неоднократно: “Сопротивляйся! Не крыло управляет тобой, а ты им!” Уразуметь даже в теории, как это возможно в таких условиях, мне не представлялось тогда возможным. Управление крылом, когда оно в союзе с ветром, заключалось для меня тогда в одном: давить клеванты изо всех сил, тормозить крыло. Конечно, это вызывало обратный желаемому эффект: крыло сдергивало меня с места и подбрасывало вверх, а я озадаченным Пятачком падала перед ним ниц, на колени, шмякалась лицом в траву, но довольная продолжала бегать по полю с крылом и с ветром. Правда, далеко не все попытки были удачными. Порывистый ветер все же стал вызывать опасения. В какой-то момент я начала выводить крыло, тут же передумала, переставила ноги из более устойчивой позиции в менее устойчивую, и как раз в этот момент пришел порыв ветра и хорошенько дернул меня. В ноге он отозвался жгучей непривычной болью. Я не подала виду, просто взяла паузу. Потом, когда на закате ветер стал стихать, я таки сделала то, что хотела! Мы с крылом и ветром преодолели целое поле. К слову сказать, на наземную подготовку ученикам моей комплекции давали в тот момент видавший виды параплан, который выводился, прямо скажем, не очень охотно. Поэтому преодоление учебного поля с крылом над головой вызвало у меня такой мощный восторг, что я совершенно забыла о своей ноге. Она настойчиво стала напоминать о себе только на подходе к дому. Оказалось, разрыв связок голеностопа. Не зря новичкам рекомендуют специальные парапланерные ботинки. За счет высоты голенища они снижают вероятность получения такого рода травм. В тот момент этих ботинок у меня не было.
Эх, оставался один шаг до неба, и тут... Три месяца восстановления без возможности отвлечься на бег, лыжи, коньки, да хоть что-нибудь подвижное - это тюрьма. Степенно вышагивая по тротуарам города, сложно ощутить то движение ветра на лице, которое получаешь в полете.
За время этого перерыва я собрала электронную библиотеку по парапланеризму, проштудировала выданные мне методички и каждый день смотрела видеоролики полетов. Самым сложным было удержаться от соблазна смотреть их перед сном. Во-первых, остановиться сложно – впереди же целая ночь, а, во-вторых, красота, высота, скорость, видимые на экране, недоумение относительно того, смогу ли я сама заключить союз с крылом и ветром – все это настолько будоражило сознание, что заснуть после было крайне затруднительно.
Первые полеты на склоне
Рестарт
И вот в конце февраля вместе с инструктором Катей и тремя другими пилотами мы едем на склон в Можайке. Накануне я вспоминала магию крест-накрест наложенных свободных концов при обратном старте, и все волновалась, не запутаюсь ли, развернусь ли в правильную сторону, гадала, что за склон, как Катя будет и пилотов вести, и со мной наземкой заниматься. А она в дороге рассказывала о том, как сама начала летать, как соревновалась, как катала в тандеме свою старшую дочь в первый раз. На подъезде я, наконец, спрашиваю, что буду сейчас делать и слышу в ответ: “Как что? Летать, конечно”. Летать? Я? Я летать? Моя голова так привыкла ждать в течение месяцев, и вдруг так вот запросто и внезапно: буду летать.
Еще один волшебный момент. Я держу в руках клеванты, свободные концы крест-накрест, А-ряды в нужных руках, параплан безвольной тряпочкой лежит перед мной на склоне. Я подаюсь назад – крыло выходит, я продолжаю двигаться назад – крыло над головой, стропы натянуты, я разворачиваюсь и ... нырк. Наверно, немного неуклюжий был нырк. Честно говоря, плохо помню. Следующий момент – я лечу! Меня поднимает (небольшой динамик все же был в тот день). Правда, вскоре я слышу Катино по рации: “Даша, правую!” А я пребываю в отключке восторга: слышу и не понимаю. И тут снова: “Правую, Даша, правую! Ну все, неадекват пошел!”Я включаюсь и отворачиваю от деревьев. Не знаю, что там радостно звенело в моей голове, но это первое ощущение полета мне было не сравнимо ни с чем. Правда, длилось оно меньше минуты. Я еще раз шесть так “спрыгнула”. Наконец-то! Катя открыла мне дверь в небо со склона.
Я потом всё пыталась выразить свое впечатление от полета в языке, прожужжала все уши приятелям. Я вертела слова и таки сяк, результатом чего стало то, что всем, кто со мной общался тогда, приснилось, как они летают. Мне же до самого мая снился один и тот же кошмарный сон: я на склоне, собираюсь стартовать, крупным планом вижу свои руки, свободные концы и никак не могу сообразить в какую руку какой А-ряд брать. Волнение нарастает – конец. Я просыпаюсь. Во сне я только готовилась к полету...
Взлет на лебедке - энергичный и быстрый
Потом я вернулась на поле в Углово: наземка с Катей, и ... она выпускает меня в небо во второй раз! Дает добро! Два учебных тандема с инструктором позади. Я немного ошарашена высотой, положением купола при затяжке. Казалось, что крыло кренит так, что оно за спиной параллельно земле, в голове спешат разместиться на правильных местах все рекомендации инструктора тандема Андрея. Мне кажется, я не понимаю ничего: с какой точки заходить на посадку, в какую сторону относительно ветра делать повороты, я неверно считываю сведения о направлении ветра с колдуна. Я бы себя не выпустила в полет, но виду не подала – так хотелось взмыть самой и узнать, каково это, побывать там одной. Да и сила желания была так велика, что она вопреки всем сомнениям давала уверенность: всё получится. Предельно серьезный Дима проводил инструктаж перед первым самостоятельным. Я все время думала вперед, норовила перебить. Инструктаж закончен. Я еще ближе. Следующий шаг – непосредственно с земли и в небо. И тут мой организм выдал. Он захотел всего одновременно: и есть, и пить, и совершить поход в кусты, меня прознобило. Мандраж, черт возьми! Свой первый полет на лебедке я не помню совершенно. Вот не помню, и всё тут (может, я забыла и дышать тогда?). Зато второй я проделала в полном сознании и подошла к старту со словами: “А мне понравилось! Я ещё хочу”. И тут же полетела ещё.
Затяжка параплана на лебедке - вид со стороны оператора лебедки
Предполетный инструктаж проводит Дима
Оставшиеся 37 учебных полетов я проделала без особых происшествий и перерывов в марте-апреле. Еще на земле я научилась доверять крылу, потом - инструктору. Это его спокойный голос я слышала перед выполнением полета на малой скорости, описание которого настораживало меня при изучении методички по учебным полетам: “Проверь три раза ручку запаски, чтобы найти ее, не глядя. Вытяни руки, когда закончишь, тогда перейдем к выполнению упражнения”. Это он говорит мне, что можно попробовать затяжку со ступенькой и слетать в термичку в поисках потоков, потому что я не только хочу, но и могу. Потом я начала доверять себе и спокойно ловила клевок на имитации обрыва троса, потому что доминанта была другая в тот момент– держать курс ровно на лебедку. Я заглатывала порцию учебных полетов большими кусками: по 5, по 7, по 9, по 12 полетов в день. Мне важно было поймать и не забыть ощущение единства с крылом в полете. Змейки, уши, малая скорость, раскачка, демпфирование раскачки, имитация обрыва троса – по порядку, под присмотром инструкторов, с моими занудными дотошными расспросами, безуспешными попытками договориться с самой собой и ограничиться парой часов на поле, потому что в другой жизни есть много дел, и они не ждут, пока я налетаюсь.
Как выяснилось, для меня самым сложным в обучении было рассчитать глиссаду посадки и научиться наземить без визуального контроля крыла. (Вообще-то говоря, этим я занимаюсь и сейчас). Крыло, оно же живое: в разных условиях дышит и движется по-разному, к этому надо привыкнуть и главное, нужно понять, что ты центр стабилизации маятника. Спокойный уверенный красивый полет – твое дело. Не можешь сам – смотри как красиво летают другие пилоты и пилотессы.
Понимание того, что именно зацепило в полете с первого раза и что я по-разному долгое время безуспешно пыталась рассказать друзьям, пришло, наверно, во второй половине обучения. Если в обычной земной жизни нас все время рвет на части наше прошлое, наши заботы о будущем, и мы крайне редко присутствуем в текущем моменте, то в лучшие моменты полета, мы целиком и полностью оказываемся в тягучем моменте настоящего. Время в небе перестает быть цепью событий и превращается в невероятное динамическое целое происходящего здесь и сейчас.
Экзамен
Экзамен, все знают – событие волнительное. Для меня дважды волнительное, поскольку была пересдача. В первый раз я сорвалась на поле после ночи в поезде и дня работы. Знала, что день летный и не смогла не приехать. Принимал Руслан: раскачка купола слабовата, села далеко от цели. При второй попытке экзаменатор был строг, но справедлив. Свое обучение я закончила успешно.
Параплан на затяжке после старта
Эпилог
Конечно же, это не конец. 40 полетов и экзамен – только начало. Инструкторы дали необходимый набор навыков и знаний, но понимание того, когда и что именно тебе может понадобиться, формируешь ты уже самостоятельно в ходе освоения просторов пятого океана. Ты учишься, чтобы стать пилотом. В жужжании смотчика на поле, в стимпанковском виде устройства лебедки есть своя прелесть. Их механическое сердце дает возможность пилотам целовать небо на равнине, но... Оказавшись на своем первом учебном выезде клуба в Дагестане я поняла, насколько параплан и старт со склона органично дополняют друг друга. Они действительно созданы друг для друга. Все это дополнялось незабываемым опытом полетов в компании таких же как я, дышущих в ритме лётных дней. Нас ждали разные старты (с ровной площадки, с площадки, идущей под уклон), разные погодные условия, которые мы учились понимать и учитывать при принятии решения о старте (штиль, ветер, предельный ветер), толпа других любителей неба, динамик, термодинамик.
Я помню свой первый “настоящий”, как я его называю, полет. Выпускала нашу группу с горы неподалеку от дагестанского села Мекеги опять же Катя Пипина. (Кирилл красивым птицем бдил нас в воздухе). Почему речь о “первом настоящем” полете, когда их уже было к тому момент точно за 50? Потому что он длился 2, 5 часа, потому что я впервые в небе увидела крутящих потоки орлов, потому что я сама находила потоки, меня заглатывало облако (акселератор и “уши” мне очень пригодились тогда), потому что тогда я по-настоящему почувствовала, что в небе – жизнь. Вдруг все, о чем я читала в разных пособиях, стало частью моей собственной реальности.
И теперь траектория моего жизненного пути – точки старта для взлета. Я собираюсь куда-то, пусть даже по работе, первое, что делаю – узнаю, есть ли там старты. Вот собственно и ответ на вопрос, почему я сейчас пишу, а не летаю. Точек старта поблизости нет. У меня затянувшийся паравейтинг.
P.S. Внимание! После обучения полетам на параплане никогда не будет прежним:
полет в самолете: вы теперь знаете, что такое турбулентность, и не просто так любуетесь облаками, а осознанно наблюдаете за кучевками;
пейзаж с заводскими трубами: на смену романтике индустриальной эстетики приходит навык определения направления и силы ветра по дыму из трубы;
пешая прогулка загородом: вы будете оценивать местность с точки зрения возможных посадок и мест схода термиков;
планирование отпуска: теперь вы будете движимы поиском точек старта;
трудоустройство: необходимым условием подходящей работы становится возможность отлучаться на полеты в будние дни и срываться в отпуск по несколько раз за год;
мир: отныне и навсегда он обрел свою трехмерность.
